Чем человек моложе, тем хуже у него работает инстинкт самосохранения. С ранним детским возрастом и так понятно. Это время накопления собственного опыта. В этом возрасте, инстинкт самосохранения ребёнка есть лишь один – неравнодушные близкие. Если у них в голове царя нет – пиши — пропало, тут только случай может спасти от трагедии.
Потом, по мере обретения самостоятельности, инстинкт начинает постепенно заводиться. Но, очень медленно.
Начальная школа. Что бы сократить путь домой из школы, ходили мимо стройки.
Раз, бредя с подругой по свежевыпавшему снегу – ухнули вниз, по пояс, но задержались на краю. Смеясь, выкарабкались наверх. Мы подумали, что упали в глубокий сугроб. Пройдя пару метров, оглянулись – за нашей спиной темнело открытое отверстие канализационного люка.
Это был не сугроб. Единственный вывод, который я сделала из этого в свои семь лет, что нужно поменять свой портфель на ранец, который можно одевать на плечи – тогда он не провалится ненароком в люк в следующий раз.
Все начальные классы приходилось далеко добираться до школы. Школьный автобус не всегда совпадал с нашим расписанием. Ходили пешком. То, что через несколько дорог – это мелочи. Ходили через огромный пустырь (сейчас он застроен большей частью), который был весь разрезан открытыми теплотрассами. Пустырь был малолюден. Там лишь гуляли собачники, сомнительные личности. И мы. Возвращались из школы в шесть вечера после продленки, поздней осенью, зимой. Гуляли по пустырю часок-другой: играли в шпионов, выслеживали собачников, строили штаб из недостроя непонятного назначения.
Ходили вчетвером, если ссорились – по двое. Так с первого по четвёртый класс.
Сейчас бытует мнение, что времена пошли такие опасные и ребёнка надо за руку водить везде до одиннадцатого класса. Это, конечно же, перебор.
Но, если акцентировать на временах, которые пошли — больных людей, хватало всегда, советские годы не исключение.
Именно время нашего детства породило самых известных маньяков.
Нам второклашкам встречались больные взрослые дяди. Убегали. А на следующий день шли снова той же дорогой.
После шестнадцати лет, казалось бы, мозгов должно бы прибавиться. Ан-нет.
Я продолжала свято верить в своё бессмертие и что со мной ничего худого не произойдет, никогда.
Ночью идти в компании, пусть даже из двух человек – это нещитово, это нормально, это почти не опасно. По крайней мере, есть свидетель, кто будет помогать кричать – спасите, помогите, если ты окажешься вдруг не в состоянии.
Но когда ты девушка и осенним пасмурным вечером идёшь совершенно одна по пустырю мимо общежитий, и не только фонари не горят, но даже луна не светит — только сейчас я понимаю, что это была дурь. Случай из разряда – сбросься со скалы, да не преткнешься о камень ногою твоею. Не преткнулась. Я быстро бегала. А ведь, сколько таких, кто бегает медленно.
И лишь с появлением собственных детей – инстинкт самосохранения включился. Такой роскоши как отдых в больнице или на кладбище, себе позволить больше не можешь.
Себя надо беречь – ждать зелёного сигнала светофора, даже если автомобилей не видно на горизонте, а на переходах ждать полного торможения транспорта, и не выходить ночью даже к мусоропроводу, и есть только знакомую еду и ко всему принюхиваться – не пахнет ли дымом, газом, изоляцией.
Но однажды мой инстинкт самосохранения сбойнул, и я до сих пор не понимаю, что это было.
Возвращалась с работы субботним днём в маршрутке – форде (ненавижу этот вид транспорта) Форд был под завязку. В основном женщины наполняли его. На остановке зашли трое особей мужского рода с определённым отпечатком того, что не так давно из мест не доступных для нас с вами, хотя не особенно удалённых.
Вы понимаете, что это за отпечаток, я уж не буду расписывать. Один был сиплый, второй просто облезлый, третий здоровяк – из-под куртки тельняшка, из-под тельняшки татушки, морда круглая как сковородка и борзая донельзя. Разномастные, но с одним общим признаком – пьяные и наглые. Начали докапываться до женщин, шатаясь, чуть не садились на колени. Вплотную крайне неприятный контингент.
Большей частью, я к любым мужчинам отношусь лояльно, но не к тем же которые садятся ко мне на колени! На колени я бы даже женщину не посадила. Это место давно забронировано.
Тут я сделала одну неожиданную для себя вещь – повернулась к водителю и во всеуслышание заявила – или пусть выводит представителей сильной половины человечества из своей машины, или, в противном случае – я оплачивать проезд не буду.
Сильной половине в трёх лицах, естессно сказанное очень не понравилось – они же так ранимы.
«Сильная половина», как трёхглавый змей, повернулась ко мне, и стала доказывать мои подозрения на счёт их моральных качеств словом, угрожая перейти к делу.
Я стала основным объектом их пристального внимания и праведного гнева. Мне оставалось в ответ лишь смело смотреть в глаза татуированной тельняшке.
В тот момент не было ни страха, ни смущения, не сожаления, ничего.
На следующей остановке я вышла без оплаты и тельняшка, что бы доказать, что настоящий мужчина слов на ветер не бросает – на прощание ударил меня в предплечье. За мной вышла вся остальная маршрутка.
Водитель не сказал ни слова.
Полупустой форд, весело продолжил свой путь в приятной компании.
Я понимаю, что все уличные разборки с последствиями начинаются с подобных конфликтов на почти пустом месте. Я до сих пор не знаю, правильно ли я поступила или нужно было просто посадить их на коленки и так добраться до дому, смиренно помалкивая. Ну, убыло бы от меня что ли, чай не прынцесса!
Потом уже стало чуток страшно — вдруг они едут на ту остановку, где я живу там я их встречу нос к носу, и у них появится возможность осуществить свои угрозы — отомстить за нанесённые им душевные раны.
Не знаю. Наверное, правильно было бы – промолчать, оплатить и выйти раньше. Но так как моё поведение было сюрпризом для себя самой – я просто не думала об этом.
Вывод? Да здравствует исправный инстинкт самосохранения!