Так было всегда, сколько себя помню.
Когда солнце просыпалось позже меня, а вечером, заходило задолго до моего отхода ко сну, иногда окрасив багряным заводские трубы, а иногда даже не показавшись за весь короткий день из-за плотной пелены облаков — подкрадывался страх.
Зима плотно кутала землю в сумрак, а на душу набрасывала полупрозрачную вуаль тоски и предощущения скорой беды.
Я одновременно включала свет, телевизор и бодрую музыку, у меня был полный дом народу, но тщетно — эти декорации не спасали от тревоги, липкого предчувствия рока.
Я пыталась воссоздать иллюзию солнечного полдня, на всю громкость выкручивая в себе браваду и любовь к жизни, но невозможно было сделать главное — совсем не выходить из квартиры, изменив уклад бытия.
В конце концов, всё равно приходилось надевать кучу одежды и выползать из светлой и тёплой норки в холодный сумрак — на работу, по делам.
На улице мимо спешили серые тени, бесформенные, разных размеров. Детали их образа не было видно. Каждый находился в собственной капсуле — многослойной одежды и забот.
И я, в их глазах такая же тень, бесшумно проскальзывала мимо, не вступая в контакт, ни зрительный, ни тем более, эмоциональный.
Нужно быть осторожной и думать только о том, как не впутаться в неприятности.
Сумрачно. Вокруг столько опасностей — снежные завесы ограничивают поле зрения, часто не видно приближающихся из пелены белого мрака, огромных монстров, способных убить одним прикосновением. Они уже убили многих. Не ты ли следующая?
Капюшон как шоры, я прячусь в нём, и опасность тоже прячется за капюшоном, у самого уха, нашёптывая.
Она ударит когда расслабишься, не подумаешь о ней.
Кругом убийцы, убийцы и смерть — холод, льды, темнота.
Теперь плохо слушается то, что принадлежит тебе по всем правам — ноги.
Когда ступаешь на лед — не можешь заречься от того, что твои кости не сокрушатся во время очередного восхождения на этой тропе до родного дома или на пути в магазин, куда ты пошёл купить пачку ароматного чая и печенья, что бы согреться в кругу близких.
Любой острый обломок льда и каждая в отдельности кристальная снежинка, прекрасная и от того еще более коварная, выглядят как кинжал, или нож нацеленный в самое уязвимое место твоей сущности.
Страшно. Темно. Леденит. Кровь стынет в жилах от неизвестного, таящегося в постоянном зимнем сумраке. Холодно. Тревожно.
Ожидание и предчувствие скорой беды.
О, пусть и в этот раз оно окажется лишь обманом, что бы в здравом теле и уме встретить весну, грачей, пронзительный и влажный мартовский ветер, глубокие холодные лужи, островки загаженного до невозможности, асфальта.
Встретить надежду, весну, а потом и лето.
Пережить этот сумрак. Довериться, обрести утешение и непритворную радость.