О тленном и вечном.
Бывают некоторые особенности личности, которые вроде бы и не порок, но в обществе не приняты. И не приняты не то, что бы официально, а как-то молча, негласно.
И, ты, будучи маленьким ребенком, эту особенность, вдруг в себе замечаешь, но стараешься никому не говорить.
Тебя не учили, что это плохо, но чуйка маленького человечка, подсказывает – лучше не палиться, лучше не палиться, не поймут, пристыдят.
Была и у меня такая особенность. Да что таить, осталась и по сей день.
Я недавно порицала насаждаемые стереотипы, и соционические в том же числе.
Однако это был случай, когда на заре моих отношений с соционикой стереотип меня спас.
В жизни, наконец, появилось общество, куда я могла прийти и, перестав шифроваться заявить во всеуслышание среди себе подобных: «А я тоже люблю кладбища!»
Кто бы знал, как я обрадовалась, когда впервые в описании своего социотипа, прочла, что Интуитивно Логические Интроверты любят кладбища. Блииин, это норма, детка, какая радость, что ты не одинок! Йо-ху да я просто тру баль, со всеми этими стереотипными прибабахами.
Подозрения в ненормальности — отменяются.
Как это было.
Когда я училась во втором классе, одна девочка делилась впечатлениями от ужасов своего обучения в предыдущей школе, которая находилась рядом со старым кладбищем. Бедная девочка, с её слов, постоянно ходила в школу и обратно, созерцая кресты и могильные плиты. И на физкультуре они занимались с усопшими, забор к забору, и никакого общения!
Я тогда ничуть не разделяла её страхов и в глубине души даже завидовала чуток.
Чем это было обусловлено? Элементарным детским любопытством к табуированной теме.
Повзрослев, я работала в коллективе, которому довелось трудиться вплотную к старому кладбищу.
Оно было закрыто, и только изредка, во время рабочего дня, мы становились свидетелями того, как туда привозят избранных мира сего на вечный покой. В обед мы приходили на могилы, ради скамеек, где можно было присесть отдохнуть. Отдохнуть и подумать. Тогда я окончательно поняла, что мне нравится на кладбище. До неприличного очень нравится.
Прошли советские и постсоветские времена, сейчас, люди стали чуть менее зажатыми и более гласными. Однако это коснулось далеко не всех тем. Например, о сексе люди говорят вслух чаще, чем о смерти. Иногда до пошлого часто и открыто говорят о сексе, хотя, моё мнение, что сытый о каше говорить не захочет. Ладно, в любом случае, секс это нормально. А смерть? Нет?
Тсссс…Тьфу-тьфу-тьфу… постучи теперь …да не там… окно пластиковое…по дереву постучи…
По голове каждого можно постучать, кто не желает быть честным перед собой – мы все неизбежно умрём. Через 100 или год – в масштабе вечности — скоро. Думать об этом не лишне сейчас. Это как сани готовить летом.
А, всё же, так хорошо на кладбище.
Тишина.
На памятниках краткое содержание целой человеческой жизни, заключённое в две строчки. Невольно задумываешься о том, что будет написана на твоём памятнике и кто это напишет.
Огромные деревья чуть качают ветвями, шелестят листвой над головой.
Деревья были свидетелями рождения, жизни людей, лежащих под плитами, памятниками, крестами, а потом стали свидетелями их смерти, и, возможно будут так же свидетелями нашего перехода.
Птицы поют, ничуть не смущаясь обстановки. Тихо, малолюдно. И даже если многолюдно — всё равно тихо — никто не кричит, не смеётся в полный голос.
На кладбище невольно начинаешь задумываться о вечном, о смысле всего происходящего вокруг, о том, что многое из того, о чём мы так сильно переживаем, совсем не стоит нашего беспокойства, потому что завтра обратится в прах. Или сегодня. Кто знает?
На кладбище, многое начинает казаться неважным и ничтожным, проходящим, отступает суетность тела и ума.
И верится, что эти могилы не предел, но дверь, в вечность, которая откроется перед нашим сознанием однажды. Иначе, какой смысл во всех наших действиях?