Я редко добавляю в свой плей лист что-то новое, особенно редко на не русском, лишь по тому что понравилось звучание. Если же добавляю, обязательно посмотрю перевод, и удаляю песню,если смысл меня не устраивает или отсутствует или противоречит моим установкам.
Это можно было посчитать за выпендреж, но какой же это выпендреж, если об этом знаю только я? А теперь не только. Но все равно не выпендреж, в любом случае — не могу по другому, вот и все.
Недавно песню услышала — понравилась, добавила себе. Подумала, что голос , в некоторых пониманиях не безупречен, но настоящий и меня этим зацепил, а в песне есть нерв. Не показной демонстрационный нерв (а разве нервы такими бывают?), но ноющий , как это бывает с настоящими нервами, обеспечивающий жизнь, чувствительность и боль.
«Ты слышишь в этой песне нерв?»- спросила я одного человека. «Нет»- услышала я в ответ. У всех разная чувствительность.
Потом я подумала, что песню исполняет еврей. Во-первых — фамилия, во-вторых — мелодия проигрыша. И что бы убедиться в том, что моя мысль в правильном векторе работает, я спросила у википедии- кто такой Гольдман. Действительно- сын польского еврея.
А песня о Саре, которой было 8. Это рассказ отца своей дочери, о её бабушке (скорее всего), которая осталась только на фотографии, а была такой же девочкой, как и эта дочка, к которой обращен рассказ -» Она была как ты»
В переводе об этом не прямым текстом, но можно связать конец с концом имея чуть логики. И я эту песню оставила.
А нерв в песне есть. Его просто не может не быть.
У нее были светлые глаза
И бархатное платье.
Рядом с матерью
И всей семьей вокруг
Она позирует чуть рассеянно
В мягком солнце уходящего дня.
Фото не очень хорошее,
Но там можно увидеть
Воплощение счастья
И нежность вечера.
Она любила музыку,
Особенно Шумана и еще Моцарта.
Как ты, как ты, как ты, как ты
Как ты, как ты, как ты, как ты,
как ты, на которую я тихо смотрю
как ты, которая спит и видит сны о чем-то…
Как ты, как ты, как ты, как ты
Она ходила в школу
В деревню внизу,
Она изучала книги,
Она изучала правила.
Она пела о лягушках
И о спящих в лесу принцессах,
Она любила свою куклу,
Она любила своих друзей,
Особенно Руфь и Анну,
И особенно Жереми.
Они поженились бы, может быть,
Однажды, в Варшаве…
Ее звали Сара,
Ей не было восьми лет,
Ее жизнь была нежностью,
Мечтами и белыми облаками.
Но другие люди
Решили, что будет по-другому…
У нее были светлые глаза
И она была твоего возраста,
Она была маленькой девочкой
Без проблем и очень послушной,
Но она не родилась,
Как ты, здесь и сейчас…